Побарукаемся, братцы! или Как выжить белорусу в суровой Сибири

Ну что ж, дорогие друзья, 6 апреля мне довелось праздновать древний белорусский праздник Камаедзiца, праздник пробуждения Медведя, расцвета Матушки-Природы, День Весеннего Равноденствия. Проходил он не так, как мне представлялось вначале (тысячи людей, проводящих таинственные обряды, торжественные речи и пламенные рассуждения каких-нибудь заслуженных деятелей культуры), но мое ожидание великого древнего праздника, тем не менее, оправдалось небольшой кучкой людей, любящих свои традиции, любящих свою Родину и поющих прекрасные песни.

Праздник сей проводила организация «Иркутское Товарищество Белорусской Культуры им. Яна Черского», руководителем которой является Алег Васильевич Рудаков, встретивший меня улыбкой: «Ну что, мы тут дрова пилим, помогайте!» Выходит, пилим дрова. Ну, а что поделать? Журналиста удел – следовать за идеей, преследовать ее по пятам, даже если она ведет на неизвестный доселе праздник, где приходится «барукаться» по-медвежьи (бороться) и танцевать «Ручеек»… «А что, – подумал я, – нормально!» Кирилл, фотокорреспондент, тут же добавил иронично: «Панкратион-то продолжается…» – я даже в полуфинал прошел! Но потом Алег Васильевич навалился-таки на меня, поборов. Однако и он, в свою очередь, отдал первое место здоровому парню, поборовшему его в честной «медвежьей» борьбе (здесь нельзя ставить подсечки и перекидывать противника через бедро), и ставшему «Чемпионом Камаедзiца – 2013»! Что ж, подумал я, хотя бы попробовали – и будет с нас… Праздник «Камаедзiца» посвящен пробуждению медведя, борьба по-медвежьи – это очень важная часть этого праздника, без нее никак. Весна пришла, вот мишки и просыпаются, даже я как-то очнулся немного от зимних мыслей и оцепенения.


Началось с того, что всех пригласили за импровизированный стол на полу – среди угощений была гороховая каша и овсяный кисель, традиционные к этому дню кушания (овсяный кисель – тема, ребятки, несусветно вкусная, очень советую всем попробовать!), горячий чай с костра. Затем Алег рассказывал о празднике, о его сути, о том, как медведи просыпаются после долгой зимы и перекатываются потихоньку сбоку набок (живот-то слипся за зиму!).



В программе также было много красивых и неожиданных для меня танцев (ведь приходилось принимать участие, смущаясь и удивляясь, ну, не будешь же отнекиваться!), что тоже очень порадовало и даже согрело (ветер). Девушки кружились вокруг в красивых платьях, а сам я только и успевал отсчитывать шаги (древний и простой белорусский танец «Морозуля» – кто отстает, тот и морозуля, замерзший, по-нашему если): «Два влево, два вправо, шаг вперед, два хлопка, шаг назад, два хлопка» – и темп нарастает, нарастает, все быстрее и быстрее, и вдруг БАМ! – конец, а следующий танец медленный и нежный, или неожиданная полька задом – где все движения происходят в обратную сторону, или сложный краковяк…

Что за впечатления? Радостные, веселые, теплые! Очень восхитили древние белорусские песни, которые исполнили четыре девушки, я очень редко вживую слышу такое: четыре голоса отражаются друг от друга, дополняют друг друга, пронизывают тебя, и даже какая-то тоска резанула осторожно, внутри. Молча вслушиваешься, а там что-то творится перед тобой – какие-то картины из древности, лес и опушки, ручьи... Я, лично, люблю фолк-музыку, люблю этнические мотивы, ирландские напевы, тувинское горловое пение, бурятскую шаманскую музыку, африканские там-тамы, лезгинку – думаю, в любой культуре есть что-то свое, необычайно красивое и непередаваемое словами, поэтому вместо собственных размышлений я лучше познакомлю читателя с Алегом Рудаковым, с которым мне удалось неплохо пообщаться.


Hus: Как так получилось, Алег, что Вы начали заниматься изучением белорусский культуры?

А.В.: До 17 лет я жил в Белоруссии, я там родился, Полоцкий район, Витебская область, деревня Бездедовичи. Я поступил в военное училище, поступил и попал в Иркутск по распределению. Пять лет здесь я прослужил, а когда Советский Союз развалился, у меня было большое желание вернуться в Белоруссию, но это было осуществить невозможно. Особенно в те годы, когда армия разваливалась… связи были разрушены. А я выписывал газету «Літаратура і мастацтва» («Литература и искусство»), там было много интересных статей, я написал очерк на одну из них и отправил в редакцию. Через месяц пришел ответ о том, что ваше мнение очень интересно, если будете в Минске, приходите в редакцию. И я зашел к ним, когда был там. Мне сказали о том, что будет съезд Товарищества белорусского языка, может быть, скажешь свое мнение, ты давно здесь не был, что изменилось здесь? Через неделю я попал на этот съезд, думал, там будет 30 человек, а там такой огромный зал, сидят известнейшие люди, очень много докладчиков. Первая мысль: убежать что ли? Думаю, выступлю, и уеду в Сибирь. Сначала читал по бумажечке…


Hus: А что в содержании было?

А.В.: Дело в том, что я давно не был на своей Родине, а время было бурное. И я рассказывал о своих впечатлениях в новой Беларуси. В том числе и о различных забавных историях, связанных с моим принципиальным желанием разговаривать «дома» на родном белорусском языке. В общем, это был некоторый взгляд со стороны, им тоже интересно было послушать. После этого выступления ко мне подходило очень много людей, и каждый из них задавал мне вопросы: о сибирских деревнях, основанных переселенцами-белорусами во время Столыпинской реформы, об известных белорусах, сосланных в Прибайкалье, о памятниках, они задавали мне кучу вопросов, на которые я не знал ответы.

Кто такой Ян Черский? Что за белорусские деревни? Я начал искать ответы. И понял, что мне одному не справиться. Я опубликовался в газете «Советская молодежь» в том далеком 1995 году и предложил белорусам откликнуться, оставил свой телефон, будем собираться. И 23 февраля мы собрались в первый раз! Начали разговаривать на белорусском языке, выяснилось, что совершенно его забыли – естественно, практики никакой нет. Вот тогда и возникла идея создать Иркутское Товарищество Белорусской Культуры имени Яна Черского. Черский – наш земляк, стал известным исследователем Сибири, географом и геологом. Потом провели свой первый съезд 31 мая 1996 года, определили цель, основные направления деятельности, вот с этого все началось.


Hus: Честно говоря, я хотел Вам задать вопросы, больше касающиеся Ваших личных взглядов на деятельность организации, потому что, если организация идейная, то всегда интересны мотивы тех, кто стоит у ее истоков, их цели, их чаяния. Основные вопросы: это зачем и почему? Зачем Вы взялись за такое дело?

А.В.: Ну, эти вопросы мне кажутся очень простыми, на самом деле. Мне просто хочется, чтобы наша культура не исчезла в этом мире глобализма. Сейчас ведь проблема заключается в том, что мы все ходим в джинсах! В одинаковых футболках, и совершенно… не помним своих корней. Глобализм – это очень опасная вещь. Есть положительный момент в ней – мы не изолируем себя, вступаем в контакт. Но проблема в том, что мы забываем свое лицо, собственную культуру. Пройдет лет 15, и какой-нибудь школьник с воодушевлением будет говорить о том, что Хэллоуин или День святого Валентина – это настоящие русские праздники! «Мой отец их праздновал, дарил валентинку моей маме! Это из поколения в поколение мы делаем!»… А ведь красота народной культуры проявляется именно в ее уникальности. Мы должны знать культуру предков, мы должны ее поддерживать, иначе она просто пропадет.


Эти песни, которые прозвучали на Камаедзiце, они очень редкие. Их даже в Беларуси не во всех регионах поют. А сейчас какое представление у людей о празднике? Выпили, закусили – вот праздник. А разве можно по-другому? По-другому нельзя! Я человек не пьющий, почему-то иногда меня спрашивают: «А ты что не пьешь? Ты, наверное, больной какой-то, да? Тебе, наверное, нельзя?» Да нет, можно. Здоровый. Я могу пить, могу не пить. А мне это неинтересно! Мне пить водку просто неинтересно, я не понимаю, зачем это делать? Напиться, упасть куда-то, в морду кому-то дать – вот это праздник? Ну, ерунда… Чтобы такой ерунды не было, должно быть понимание праздника как такового.

Я иногда в экспедиции езжу, спрашиваю у бабушек: а как проводили тот праздник или другой? По-белорусски слово «праздник» происходит от слова «свята», святой день. Так вот, в святой день напиваться нельзя было! Если кто-то напился в этот день, вся деревня будет судачить про него – стыд и позор! Вот так раньше деревня осуждала. Но это было когда? А сейчас все изменилось… Без бутылки какой это праздник? И та же самая деревня спивается… И те же самые бабушки жалуются на своих внуков, детей: пьют… Некоторые говорят: «А что делать в деревне? Пить». Ценности изменились! И это тоже один из продуктов глобализма.

Мы забываем про традиции своих предков, нам не нужно их придерживаться. Это подмена понятий. Я понимаю так: историю вспять мы не вернем, но если мы будем хоть что-то делать, на своем уровне, мы будем показывать альтернативу – так будет гораздо лучше. Сейчас такой стиль: тусовка, пиво, дым столбом… а к нам приходят другие люди! Которые понимают, что можно повеселиться, провести с удовольствием время – и при этом не надо пить или как-то вести себя развратно… Лев Гумилев в свое время писал о том, что в наше время народы теряют свою национальную идентичность. И только лишь пассионарные личности, которые в ущерб себе, в ущерб своим делам, благополучию, возрождают интерес к этой народной культуре… они делают это, вот вокруг них собираются какие-то люди, помогают. И тут не так должно быть, что «собрались и начали пить да вспоминать», это все сентиментальность. Нужно изучать материал, читать.


Hus: Не переходит ли гордость за Вашу культуру в Вашу личную гордость? Может быть, это провокационный вопрос, но тем не менее…

А.В.: У меня такого не было. Чем больше изучаешь народную культуру, тем больше понимаешь, как много мудрости в ней скрыто. Любой нацист, шовинист – это человек, знающий свою собственную культуру очень ПОВЕРХНОСТНО. Фактически, он ее не знает. Нахватался вершков и кичится. Каждый народ достоин занимать «свой пачэсны пасад між народамі» (цитата белорусского классика Янки Купалы), что в переводе означает «каждый Народ должен занимать достойное место среди других Народов». Весь этот материальный прогресс очень относителен… На самом деле, изучая культуру любого народа, ты понимаешь, что невозможно быть каким-то шовинистом или эгоистом… или нацистом. Отношение должно быть толерантным, добрососедским.

Вот помню я, как латыши какие-то ехали через нашу деревню, у них что-то сломалось, попросили они воду залить в радиатор из нашего колодца. Мать говорит: «Конечно. Ну-ка, Алег, принеси воды!» Они говорят: «Мы сами, да вы что, сидите!» Она: «Нет, нет, Алег принесёт», – и давай их расспрашивать: «Ну а что вы там будете кушать? – Ну, у нас там есть что-то. – Давайте, к нам приходите! – Неудобно! – Да приходите!» Поели, попили, ну пора спать идти в машину. «Да ложитесь, вот я вам там уже постелила!» Она их знать не знает! Просто само отношение: путник на дороге. Неважно, куда он идет, с какой целью… но он путник, ему помочь надо! Деревенская женщина – она по своей сути не может по-другому относиться к этому.


И вот я вижу: это и есть суть традиции. Будь изначально добр к человеку. И даже если он тебе что-то сделает, не надо мстить. У нас ведь как? «Я с ним больше не буду общаться»… Но чтоб мстить – так нельзя. До меня друг один все докапывался: ну что тебе там зарплату платят? Лукашенко деньги присылает? Да нет, говорю. Да что ты заливаешь? Дурак, что ли , совсем? Некоторые этого просто не понимают. А мне все это не нужно. Когда снимают какие-то передачи про нас, я стараюсь, чтобы больше девчат наших показывали: они даже больше знают иногда в каких-то более узких вопросах о белорусской традиции, чем я. Я, в основном, специализируюсь по истории нашего народа, а они могут детально рассказать о вышивке, о куклах-оберегах и т.п.

Hus: Кстати, насколько Вы сами нуждаетесь в поддержке других людей вокруг Вас?

А.В.: Они меня поддерживают, и я их поддерживаю. Ну, вот если бы мы проводили этот праздник Камаедзiцу, и я бы там был один. И ты бы пришел, как журналист. Ну, что бы мы там делали? Ну, «побарукались» бы, наверное… Но ведь праздник – он для всех! Хорошо, что мы живем в городе, конечно, но тут проблема другая: все заняты своими делами, работой! Если раньше в этот день в деревне все праздновали, никто не работал… Ну, а в городе, в наше время – другие условия. Не всегда получается, но это ничего страшного. Это нормальный процесс. Для этого единомышленники нужны, соратники, которые вместе с тобой понимают важность этого всего.

И, может быть, у нас не такая огромная организация (700 человек, с отделениями по области), но эти люди приходят, потому что понимают важность этого, ценность. Это осознанность. Одни специально с работы отпрашиваются, некоторые отпуска специально подгадывают. Тот же Леонид Ильич – ну, посмотрел однажды нашу передачу, подковырнулось что-то в душе, позвонил туда: где этих белорусов найти? Дали ему телефон, позвонил сам, приходит. Эти люди находятся сами, не я один этим горю. Но всякое бывает, некоторые устают, у некоторых свои причины отойти, кто-то новый приходит.

Hus: А как у Вас обстоят дела внутри организации друг с другом?

А.В.: Мы четко разделяем личные отношения от общей идеи. Мы стараемся этим не мешать друг другу. Мне все равно, кого люди поддерживают в политическом смысле, мы в политику не встреваем. Это дело личное. А личные дела в организации не обсуждаются. Люди приходят сюда, чтобы прикоснуться к белорусской культуре, к чему-то хорошему, доброму. И мы придерживаемся этих правил, вот и все.


Hus: А были ли моменты распада, может быть, разочарования какого-то от вашей деятельности?

А.В.: У меня не было никогда никаких депрессивных мыслей, потому что эта деятельность сама по себе отвлекает от проблем, от каких-то личных вещей. Это отдушина. Здесь я всегда уверен, я знаю, чем я буду заниматься, я знаю, что нужно делать. Это приносит только одно положительное! Я читаю книги, я изучаю, размышляю, организую что-то. ИГЛУ ко мне обращались как-то: прочитать Шекспира на белорусском языке, у них проект «Шекспир на всех языках мира» – а мне за радость только! Я прочитал. В этом году опять звонят: да ради Бога!

Эта деятельность одухотворяет. Мы показываем красоту нашей культуры. Мы обучаем белорусскому языку на бесплатной основе. Вот про чеченцев я вспоминаю, когда война была, очень много негатива было в их сторону. А в Иркутске существует чеченское общество «Вайнах», я знаю руководителя этого общества, как-то уже пару лет назад концерт был этнический, выходят эти чеченцы, танцуют лезгинку. И сидит женщина взрослая – преподаватель, руководитель чего-то там (ее официально представили), смотрит на них и говорит: «Ну и как же с ними воевать?» Я повернулся и говорю: «А зачем с ними воевать?» А она-то говорит громко, там куча ее подопечных… Я не выдержал: «Зачем с ними воевать? Вы их познайте сначала». Нет плохих народов, есть плохие люди. Среди белорусов, среди чеченцев, среди русских. И эти ребята, которые вышли танцевать – они молодцы! С ними дружить надо, а не воевать. Должно быть уважительное отношение – к другим людям, к природе. На этом уважении и строится такая некая связь, которая позволяет людям быть чище, благороднее, добрее. И эти праздники – это всего лишь одна грань миропонимания людей, народа, это его внешняя форма.


Фото: Кирилл Фалеев