5 грандиозных кинофиналов
HUS составил свой топ-лист самых запоминающихся финалов из лент прославленных кинохудожников прошлого. Благоговейно затаи дыхание, читатель, ибо мы расскажем тебе о кадрах, столь же причастных к высокому искусству, как и шедевры мировой живописи.
Кино всегда было ближе к музыке, чем к литературе, и истинные мастера синематографа привыкли заканчивать свои фильмы не «последней главой», как в книгах, а скорее увесистой кодой, как в симфониях. Бывают такие фильмы, в которых финальная сцена несет на себе основную визуальную, а то и смысловую нагрузку. Не просто последний кусок картины, который может быть весьма продолжительным, но именно отточенный и значительный кадр, после которого по экрану идут титры.
Нынешние мастера по завершению своих картин незабываемыми концептуальными кадрами – это прежде всего Михаэль Ханеке, Ларс фон Триер, Пол Томас Андерсон, но свой рейтинг мы составили из картин классиков.
«Сладкая жизнь» (Ladolcevita). Режиссер Федерико Феллини. Италия, Франция, 1960.
Сюжет. Журналист Марчелло (Марчелло Мастроянни) слоняется по Риму и окрестностям в обществе богатеев, ища радости в их праздном существовании и не находя ее там.
Финал: улыбающаяся юная девушка на берегу моря.
Измученный «сладкой жизнью» Марчелло появляется со своими квазидрузьями-миллионерами и их подругами на пляже. Сильные мира сего склонились над омерзительным зрелищем: на берег вынесло волной дохлого осьминога. Марчелло не желает на это смотреть, и его внимание привлекает малознакомая ему девочка-подросток, которая жестами зовет его к себе и пытается что-то сказать. Ни герой, ни зрители не знают, что именно, да так и не узнают. Малость помешкав, Марчелло все-таки отворачивается от «мимолетного видения» и плетется за своей шумной компанией толстосумов, которая уже покидает пляж в поисках новых развлечений. Девочка продолжит улыбаться, пока не погаснет экран.
«Фотоувеличение» (BlowUp). Режиссер Микеланджело Антониони. Италия, Великобритания, 1966.
Сюжет. Фотограф Томас (Дэвид Хеммингс), снимая виды в парке, случайно запечатлевает убийство (по крайней мере, ему так кажется). Вскоре все снимки, пленки и негативы похищают из его дома.
Финал: игра в теннис несуществующим мячиком; исчезновение героя.
Полностью разочарованный в своем детективном расследовании, фотограф словно бы помимо своей воли возвращается в пресловутый парк. Там развлекаются мимы: они молча и бесшумно играют в теннис невидимыми ракетками и невидимым мячом. Когда невидимый мяч «подкатывается» к фотографу, тот внезапно подбирает его и включается в игру. Но вскоре мимы покидают парк, а потом исчезает и герой. Нет, вы не поняли – он не уходит из парка, а просто исчезает, растворяется в воздухе, будто его и не было. Макс Горький со своей поднадоевшей мантрой «А был ли мальчик? Может, и мальчика-то никакого не было…» явно почувствовал бы себя откровенно посрамленным, доживи он до времен Антониони.
«Андрей Рублев». Режиссер Андрей Тарковский. СССР, 1966.
Сюжет. Великий иконописец Андрей Рублев (Анатолий Солоницын) скитается по Руси от храма к храму, готовясь написать вершинное произведение своей жизни – знаменитую ныне «Троицу».
Финал: медленное скольжение камеры по «Троице»; лошади, река и дождь.
Финал «Андрея Рублева» – это самое эффектное применение цвета в мировом кинематографе. Если вы впервые станете смотреть этот почти трехчасовой черно-белый фильм, то ближе к концу вам обязательно привидятся цветные искры, вылетающие из предфинального разожженного костерка. Знайте, однако, что проклюнувшийся в кадре цвет – не галлюцинация. Костерок не успеет разгореться до полностью цветного состояния, но вместо этого доселе черно-белый экран озарится буйством цветных красок «Троицы». Камера знатного оператора Вадима Юсова будет долго и с применением очень крупного плана исследовать «Троицу» под волнующую музыку выдающегося кинокомпозитора Вячеслава Овчинникова. Но на этом сюрпризы «Андрея Рублева» не заканчиваются: в качестве своеобразного бонуса, постпостскриптума к фильму Тарковский присовокупил сюда еще и своих любимых лошадей, пасущихся в густой зеленой траве у реки во время дождя. Что сей сон значит, одному режиссеру было известно, но всякий, кто досмотрел «Андрея Рублева» до этих нескольких секунд с кониками, не забудет их уже никогда.
«Космическая одиссея 2001 года» (2001: ASpaceOdyssey). Режиссер Стэнли Кубрик. США, Великобритания, 1968.
Сюжет. В 2001 году космическая экспедиция отправляется на встречу с внеземным разумом. Мыслящий компьютер «Хэл 9000» противится этой миссии и успевает уничтожить всех членов экипажа, кроме одного – астронавта Боумена (Кир Дулли).
Финал: зародыш гуманоида в прозрачной капсуле в космическом пространстве на фоне Земли.
После того, как Боумену ценой неимоверных усилий удалось отключить гнусного и болтливого электронного иезуита «Хэла», злоключения астронавта отнюдь не заканчиваются. Пройдя еще ряд испытаний, он умирает и возрождается (хотя нельзя с уверенностью сказать, что возрождается именно он) в виде зародыша. Огромный этот зародыш (огромный, возможно, всего лишь за счет крупного плана), помещенный в капсулу, появляется спиной к нам под всем на свете известное монументальное вступление к опусу Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра». Мы понимаем, что зародыш летит по направлению к нашей планете, и это вроде бы не так уж страшно. Но в момент, когда капсула обернется к зрителю так, что станет видно лицо зародыша, трудно будет не ужаснуться. Мало того, что у этого треклятого эмбриона открытые глаза, так они еще и явно нечеловеческого происхождения!
«Бразилия» (Brazil). Режиссер Терри Гиллиам. Великобритания, 1989.
Сюжет. Клерк Сэм (Джонатан Прайс) живет в антиутопическом обществе будущего, которым явно недоволен: ему не дают покоя сны, в которых он – летающий рыцарь, поклоняющийся прекрасной даме (Ким Грейст). Эта прекрасная дама встречается ему наяву, она оказывается участницей движения повстанцев, и вот уже Сэма преследуют служители режима.
Финал: Сэм, которому сделали лоботомию, сидит в кресле и бессмысленно напевает себе под нос.
Этот антихеппи-энд – один из самых удручающих в мировом кинематографе, но в то же время один из самых эффектных. Битую четверть часа мы наблюдали, как Сэм преловко спасся от богомерзкого доктора, пытающегося вскрыть ему череп, а потом убежал и от всех решительно полицаев и солдафонов, чтобы воссоединиться наконец со своей возлюбленной. Увы, все это оказалось лишь бредом несчастного, предшествующим нынешнему его состоянию. Все надежды на счастливый исход рухнули так резко, как только могли: Сэма превратили в овощ и поместили в темную башню; его возлюбленная почти наверняка убита. Великий Гиллиам с невероятным трудом отстоял у продюсеров возможность сделать именно такой финал – и уже поэтому данный режиссер навсегда останется гением, невзирая даже на то, что в дальнейшем он и близко не достиг заоблачного уровня «Бразилии» и ее громоподобного финала.
А какие кинофиналы впечатлили в свое или в недавнее время тебя, читатель?
Комментарии3
Roy Batty /Blade runner/
K-PAX