Боль и стыд Александра Князева
Вот у вас какие ассоциации вызывает словосочетание «старый Иркутск»? Для большинства, думается, это – черёмуховые и яблоневые аллеи, тополя, клумбы и лавочки, ларьки с пломбиром в вафельных стаканчиках и, конечно, визитная карточка, бессменный атрибут уютной провинции – деревянные дома с резными наличниками и ставнями. Чудо как хорошо.
«Тьфу, лирика, поэзия! – воскликнет циничный любитель стекла и бетона. – Пройдитесь по Подгорной! Взгляните на позорно оставленный без внимания ветхий памятник культурного наследия «Дом Шубиных»! Брезгливо отведите взгляд от полусгоревших-полусгнивших деревянных одноэтажек. Сносить, нельзя помиловать!». А на месте их вырастут, конечно, более нужные, приносящие заветную прибыль офисные центры, торговые площади, натыканные хаотично, необдуманно, поражающие своей безвкусностью и эстетической убогостью. Бесцеремонно убивают они хоть какой-то внятный, пусть и провинциальный, но содержательный образ города. И возникает только один комментарий по поводу этого самого образа – «Это чё ваще?»
Увы, но старый Иркутск сохраняется только в нашей памяти. Нужно ли печалиться? Ведь всё меняется, на смену старому приходит новое. Только вот она, загвоздка – лучше ли это новое того старого? Достойная ли смена? Вряд ли.
”Наша жизнь не ограничена временем. Нас имели в виду в прошлом и будут помнить в будущем”, – говорит Александр Князев.
Если нам, обывателям, мириться с этим проще (да и смирились, похоже, уже), то художники по натуре своей острее переживают неравноценные смены тенденций – у них, что называется, болит душа. Вот и Александра Князева, одного из мэтров в среде иркутских фотохудожников, на съёмку в этот раз позвали стыд и боль. «Фантомы старого Иркутска» – так назвал он свою очередную выставку, которая заполнила зал Научной библиотеки ИГУ, или Белого дома, как мы привыкли его величать.
Фотохудожник, который представил более тридцати своих выставок в России и за рубежом (в том числе во Дворце фестивалей в Каннах, оказавшись, таким образом, единственным сибирским фотографом, чьи работы о Байкале были показаны в здании, где проводится знаменитый кинофестиваль), вновь вернулся в стены Научки, с которой когда-то и начиналась его творческая карьера. Называлась та первая выставка «Восклицательные знаки осени» и была она тоже об Иркутске. Александр Князев тогда учился на третьем курсе филфака и чуть ли не единственный в городе получал заграничные журналы по фотоделу. С этим помог преподаватель Леонид Степанович Любимов, который привёл начинающего фотографа к директору «Союзпечати».
– Есть в этом мире материя, которая зовётся судьбой и предназначением, – говорит сегодня Александр Князев. Он родился в Заларях, но стал иркутянином. – Это мой город, единственный для меня. Здесь надо жить, работать и иметь друзей.
Иркутск, по словам мастера, был ему завещан. Так и назван последний изданный им альбом – «Завещанный город». С его выходом, думал автор, иркутская тема закончится, ведь и так уже много было снято. Но тема не закончилась. Потому что – боль.
Гости, пришедшие на открытие выставки, могли приобрести последнюю книгу Александра Князева “Завещанный город” и взять автограф у автора
Несколько работ посвящены 130-му кварталу, который Князев называет «безумным сооружением». На них – строительные котлованы, в мусоре и грязи которых «утопают» первозданные деревянные домики. Эти работы созданы с помощью фотошопа, но автор не считает, что при этом они перестают называться фотографией:
– Такой метод позволяет художнику более адекватно передавать впечатления от действительности, и внутри работы возникает конфликт, который переносится в сознание воспринимающего.
Действительно, эти фотографии с сознанием вытворяют лихие дела. Вот, например, «Ожидание праздника»: три ветхих дома (наверное, одни из тех, что на Дзержинского) склеены рядом, под ними – новенькая плитка, на переднем плане – тополь с обрезанной кроной и с выцветшей побелкой у корня, а между домами инородно прилёг… бегемот. Понимайте, как хотите. Но пытаться понять будете точно.
Вернёмся к пресловутому сто тридцатому. Фотомастер отмечает, что распоряжение о его создании было подписано губернатором Мезенцевым спустя ровно 130 лет после случившихся в июне 1879 года серий больших пожаров, уничтоживших половину Иркутска. Образ пожара, горящего, погибающего города вернулся в ином виде сегодня. В масштабе исторического времени, считает Князев, это не выглядит случайным. «Город убывает – город убивают», – сокрушённо подытоживает своё сопоставление Князев.
Да и правда: наполненное кичливостью и праздношатающимися, становится это место суррогатом городского образа.
– Мы живём в эпохе крайней эстетической неразберихи, в которой трудно идентифицировать своё впечатление.
А вы чувствуете, что у нас скоро от старого Иркутска останутся одни воспоминания да ассоциации? Что мы можем сделать? Не знаю. Хотя бы осознать это и попытаться сберечь вкус к прекрасному.
Сходите, подумайте над тем, что запечатлел в своих работах Александр Князев. Многие из дорогих его сердцу древних построек мы ещё можем увидеть на улицах Иркутска, но вполне возможно, что скоро и они канут, как те четыре, которые уже остались только на фотобумаге. «Фантомы старого Иркутска» можно будет поразгадывать до конца зимы на третьем этаже Белого дома.
P.S. Кстати, с другими фотографиями Александра Князева можно познакомиться ЗДЕСЬ.
Фото: Андрей Штольц
«Тьфу, лирика, поэзия! – воскликнет циничный любитель стекла и бетона. – Пройдитесь по Подгорной! Взгляните на позорно оставленный без внимания ветхий памятник культурного наследия «Дом Шубиных»! Брезгливо отведите взгляд от полусгоревших-полусгнивших деревянных одноэтажек. Сносить, нельзя помиловать!». А на месте их вырастут, конечно, более нужные, приносящие заветную прибыль офисные центры, торговые площади, натыканные хаотично, необдуманно, поражающие своей безвкусностью и эстетической убогостью. Бесцеремонно убивают они хоть какой-то внятный, пусть и провинциальный, но содержательный образ города. И возникает только один комментарий по поводу этого самого образа – «Это чё ваще?»
Увы, но старый Иркутск сохраняется только в нашей памяти. Нужно ли печалиться? Ведь всё меняется, на смену старому приходит новое. Только вот она, загвоздка – лучше ли это новое того старого? Достойная ли смена? Вряд ли.
Если нам, обывателям, мириться с этим проще (да и смирились, похоже, уже), то художники по натуре своей острее переживают неравноценные смены тенденций – у них, что называется, болит душа. Вот и Александра Князева, одного из мэтров в среде иркутских фотохудожников, на съёмку в этот раз позвали стыд и боль. «Фантомы старого Иркутска» – так назвал он свою очередную выставку, которая заполнила зал Научной библиотеки ИГУ, или Белого дома, как мы привыкли его величать.
Фотохудожник, который представил более тридцати своих выставок в России и за рубежом (в том числе во Дворце фестивалей в Каннах, оказавшись, таким образом, единственным сибирским фотографом, чьи работы о Байкале были показаны в здании, где проводится знаменитый кинофестиваль), вновь вернулся в стены Научки, с которой когда-то и начиналась его творческая карьера. Называлась та первая выставка «Восклицательные знаки осени» и была она тоже об Иркутске. Александр Князев тогда учился на третьем курсе филфака и чуть ли не единственный в городе получал заграничные журналы по фотоделу. С этим помог преподаватель Леонид Степанович Любимов, который привёл начинающего фотографа к директору «Союзпечати».
– Есть в этом мире материя, которая зовётся судьбой и предназначением, – говорит сегодня Александр Князев. Он родился в Заларях, но стал иркутянином. – Это мой город, единственный для меня. Здесь надо жить, работать и иметь друзей.
Иркутск, по словам мастера, был ему завещан. Так и назван последний изданный им альбом – «Завещанный город». С его выходом, думал автор, иркутская тема закончится, ведь и так уже много было снято. Но тема не закончилась. Потому что – боль.
Несколько работ посвящены 130-му кварталу, который Князев называет «безумным сооружением». На них – строительные котлованы, в мусоре и грязи которых «утопают» первозданные деревянные домики. Эти работы созданы с помощью фотошопа, но автор не считает, что при этом они перестают называться фотографией:
– Такой метод позволяет художнику более адекватно передавать впечатления от действительности, и внутри работы возникает конфликт, который переносится в сознание воспринимающего.
Действительно, эти фотографии с сознанием вытворяют лихие дела. Вот, например, «Ожидание праздника»: три ветхих дома (наверное, одни из тех, что на Дзержинского) склеены рядом, под ними – новенькая плитка, на переднем плане – тополь с обрезанной кроной и с выцветшей побелкой у корня, а между домами инородно прилёг… бегемот. Понимайте, как хотите. Но пытаться понять будете точно.
Вернёмся к пресловутому сто тридцатому. Фотомастер отмечает, что распоряжение о его создании было подписано губернатором Мезенцевым спустя ровно 130 лет после случившихся в июне 1879 года серий больших пожаров, уничтоживших половину Иркутска. Образ пожара, горящего, погибающего города вернулся в ином виде сегодня. В масштабе исторического времени, считает Князев, это не выглядит случайным. «Город убывает – город убивают», – сокрушённо подытоживает своё сопоставление Князев.
Да и правда: наполненное кичливостью и праздношатающимися, становится это место суррогатом городского образа.
– Мы живём в эпохе крайней эстетической неразберихи, в которой трудно идентифицировать своё впечатление.
А вы чувствуете, что у нас скоро от старого Иркутска останутся одни воспоминания да ассоциации? Что мы можем сделать? Не знаю. Хотя бы осознать это и попытаться сберечь вкус к прекрасному.
Сходите, подумайте над тем, что запечатлел в своих работах Александр Князев. Многие из дорогих его сердцу древних построек мы ещё можем увидеть на улицах Иркутска, но вполне возможно, что скоро и они канут, как те четыре, которые уже остались только на фотобумаге. «Фантомы старого Иркутска» можно будет поразгадывать до конца зимы на третьем этаже Белого дома.
P.S. Кстати, с другими фотографиями Александра Князева можно познакомиться ЗДЕСЬ.
Фото: Андрей Штольц
Комментарии5