Это читать вредно.
– Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты.
– Интересно…Я вот читаю Гомера, Платона, Сократа…
– Пи**ун ты, Коля.
Коля, по всей видимости, ещё тот сказочник, потому как Сократ ничего и не писал… Но вот гнался ли за сенсацией журналист из газеты «Известия», или же констатировал факты – никто разъяснить толком не может, однако информация просочилась в массы, и активно, как говорится, пошёл копипаст.
Совершенно недавно (март этого года) в газете (название см. выше) была опубликована статья «Островского и Тургенева ставят в школе на особый контроль», в которой Павел Пожигайло (председатель комиссии ОП по сохранению историко-культурного наследия) рассказывал о разрабатываемой новой концепции школьного курса литературы. Казалось бы, что здесь удивительного? У нас эту литературу бьют с определенной периодичностью, бьют, но убить не могут. Дело в том, что новая концепция предполагает воспитание в ребёнке патриотизма, поэтому лучше всего разделить литературу на «+» и «–», а проще говоря: Ларина – молодец, Воланд – уже не молодец.
Михаил Булгаков, следуя логике чиновников, писатель неоднозначный. Стоит ли его читать? Один из первых отечественных писателей-наркоидеологов, судя по его произведению “Морфий”. Кроме того, занимался облагораживанием культа зла в лице треклятого Воланда. “Белая гвардия” – сплошь надуманная история, да еще с кощунственным мистицизмом. А “Собачье сердце”, между прочим, книга для догхантеров, ее в школе читать нельзя.
Статья интересная, прочесть стоит, но вот незадача: после публикации Пожигайло стал отнекиваться, якобы Общественная палата думает о литературе, но думает не так. Журналист факты исказил, и ничего «такого» и «этакого» не будет.
Будет или не будет – вопрос времени, но об уже разработанной (примерной) программе для учителей, предполагающей чтение Пелевина и Улицкой, дискуссия была, и Пожигайло вновь в центре внимания.
В январе текущего года Русская служба новостей обсуждала проблемы образования, поэтому пригласила к себе в гости главного научного сотрудника Института содержания и методов обучения РАН – Бориса Ланина и всеми известного Павла Пожигайло. Мало того, что Борис Ланин является главным научным сотрудником, он ещё и один из авторов провокационного методического материала, поэтому радиопрограмма получилась весьма красочной.
Павел Пожигайло, легитимный борец за историко-культурное наследие РФ, считает, что детям глупо читать серьёзную литературу в школе
Прослушать программу можно в сети, благо современные технологии позволяют, но всё-таки хочется на некоторых моментах внимание заострить и подискутировать.
Ланин пояснил, что программа направлена на помощь учителю и рассчитана на 10-11 классы, плюс вступает этот стандарт в силу только в 2020-ом году. Что скажешь, может это и хорошо, ведь литература – это не только умершие и не имеющие ничего общего с нами дяди и тёти, это и современные авторы, однако не все так думают…Далеко не все.
В течение всей программы люди голосовали «за» и «против» включения современной литературы в школьный курс, оказалось, что «за» только 7%, остальные 93% за Достоевского, Бунина и всех тех, которых современный школьник уже не читает. Нет, ну давайте будем реалистами, потому как и на филологическом факультете читают далеко не все (уверяю вас).
Статистические данные – ерунда, дальше было интересней и горячее. Приведу небольшую выдержку из диалога Павла Пожигайло и Бориса Ланина:
П. ПОЖИГАЙЛО: Можно в книге написать трагедию. И эта трагедия будет лечебна для человека. Где отрицательные герои, наркоман, которого встречает эта Таня, с ним спит без всякой любви, теряет девственность… Это все написано. Или мат и кощунство у Пелевина. Насколько это принесет доброе и хорошее? У ребенка, прочитавшего эту книгу, создастся правильная оценка этого зла? Или наоборот? Грань между прививкой и ядом очень тонка. В этом смысле «Портрет Дориана Грея» Оскара Уальда – опасная книга. Или «Мастер и Маргарита» Булгакова. Чтобы не влюбиться в Воланда, надо иметь достаточно подготовленную внутреннюю систему оценочную.
Б. ЛАНИН: То есть «Мастера и Маргариту» не нужно изучать в школе?
П. ПОЖИГАЙЛО: В институте. В школе не нужно.
Борис Ланин, один из авторов нового методического пособия по изучению литературы в школе
Вот такие пироги. Всё это время школа изучала неоднозначную литературу, которую подросток может не так понять, если в нём нет подготовленной внутренней системы (оценочной). Слыхал?
Почему правительство культивирует всяческие программы, причём не самым лучшим образом, но с невообразимым спокойствием и равнодушием относится к тем, кто вообще эту литературу преподаёт? Дружно вспомните своих учителей-словесников… Воооот.
Как бы там ни было, но Пожигайло и Ланин от нас далеко, а затронутая проблема близко.
Спросите у своего ребёнка, что он читает, о чём с ним разговаривают на уроке литературы, стихи какого автора заставляют его сердце биться немного быстрее? Узнайте у своего чада, каким человеком «делает» его школа. Вдруг, к своему ужасу, Вы обнаружите, что нелюбимая Марфа Прокофьевна заставляет делить страничку тетради на две части, где в первой колонке… Вы поняли.
“Остап Бендер? Ты кто такой?!! Давай до свидания!”
Боюсь представить, но такое деление чревато разрушением личности в целом, ведь появится чёткое представление добра и зла, правильного и неправильного, плюса и минуса, исчезнет «человеческая гибкость», людям будет неимоверно трудно спроецировать ситуацию на себя, и более того – себя в ситуацию.
Как у любого любителя литературы, у меня доминирует субъективизм, дай мне волю, и я утрою количество часов на изучение письменных текстов, перелопачу «училок с шишкой на голове», расширю список произведений, поэтому допускаю мысль о наличии второй и последующих мнений. Но когда ты в чём-то сомневаешься, тебе необходим учитель.
Мысль встретиться с Сергеем Амбарцумовичем пришла мгновенно. Это не просто педагог, театральный критик и обаятельный мужчина, это человек, любящий своё дело. После лекций Сергея Амбарцумовича люди аплодировали, потому что никто другой не умеет рассказать о Гомере и Шекспире так, как это делает (позволю себе студенческую вольность) Захарян. О таких людях надо писать книги, но у нас небольшое интервью. Итак, Захарян Сергей Амбарцумович.
Hus: Сергей Амбарцумович, в одном из своих интервью Павел Пожигайло обмолвился, что в литературе есть положительные и отрицательные герои, следовательно преподавать этот предмет лучше всего в данном ключе. Возможно ли деление литературы в школе и вообще мировой литературы согласно данному принципу?
Сергей Амбарцумович: Давай для начала Пожигайло оставим в стороне. Ничего в мире от этого не изменится. Задавай мне вопросы, которые интересуют тебя.
Hus: Я прочитала статью и возмутилась. Считаю, что так быть не должно.
С.А.: Тогда закрыта это часть разговора, я тоже так считаю. Подумаешь, кто-то там высказался, а мы будем дальше говорить? Тебя интересует моя точка зрения, можно ли делить книги на хорошие и плохие?
Hus: Нет, не на хорошие и плохие. Хорошие и плохие всегда будут.
С.А.: Да (про книги). А как?
Hus: Меня интересует: литературных героев можно делить на хороших и плохих, чтобы потом об этом говорить ребёнку?
С.А.: Знаешь, школа, в принципе, и ребёнок, если это ребенок-дошкольник, защищены на 200% от наших рекомендаций. Ты много знаешь людей, которые по наводке учителя полюбили Гоголя и Пушкина? Я вообще таких не знаю. Именно то, что преподается в школе, то и не читается, и к тому люди пожизненно испытывают отвращение. Поэтому с ребёнком всё в порядке: что ты в него скажешь, в него вовсе не попадёт. Урок литературы, как показывает практика, самый необязательный и самый вредный предмет в школе. Что преподают в школе, за это потом человек и не берется, и в школе не читает.
Что будет, если смотреть на Николая Васильевича глазами законотворца? Мы видим перед собой неуравновешенного человека и садиста, устами и деяниями Тараса Бульбы призывавшего к детоубийству.
Hus: Что делать?
С.А.: Ничего не надо делать, всё хорошо. На мой взгляд, урок литературы – самый важный предмет, но там надо книжки вслух читать и не заменять их готовыми суждениями каких-нибудь Белинских или самого учителя. Но это бесполезное сотрясание воздуха, каким должен быть урок литературы.
Что касается деления героев на положительных и отрицательных. Кстати, это деление несётся из школы, у школьных учительниц это естественные слова на языке – «положительный герой» и «отрицательный герой». Хотя, конечно, это просто преступление, такими терминами пользоваться.
Положительных и отрицательных героев, в лучшем случае, можно увидеть в дурной книге, из которой торчит указующий перст её дурного неталантливого автора, который пытается тебе всё объяснить раньше, чем успеет нарисовать… Потому что рисовать не умеет.
Дело в том, что всё искусство занимается одним предметом – это внутренним миром человека, или «внутренним человеком». Художник – это тот, кто умеет рисовать, а вовсе не тот, кто расставляет оценки. Художников среди пишущих или рисующих всегда примерно одно количество, примерно такое же количество, как и потребителей настоящего искусства. Один поэт на эпоху и 1% читателей во всякую эпоху у настоящих книг.
Я всю жизнь преподаю литературу и вижу, что человек к семнадцати годам, когда он ко мне приходит, уже закрыт для настоящей книги, потому что впереди книги, по наущению взрослых и учителей, идёт жизнь. Книга в семнадцать лет твёрдо считается отражением действительности, а у писателя как бы прикладная функция…
Про положительных и отрицательных героев уточним. Художник рисует человека объективно, не заслоняя его оценкой собственной правды, правды этого человека. Если качнуться в другую крайность, то можно сказать, что каждый персонаж у художника имеет право на собственную правду. Когда ты себя забываешь и слушаешь другого человека, какие могут быть оценки?
А Достоевский, между прочим, вложил в руки Раскольникова топор, а Сонечку Мармеладову поставил на панель. А братья Карамазовы… даже не знакомьтесь с ними. И главный герой произведения – идиот. Нет, не по названию книги, а правда, идиот. О котором целая книга. И дети вынуждены читать это, читать книги того, кого психоаналитики бы назвали закомплексованным и больным человеком. Чиновники устали это терпеть!
Hus: Как Вы думаете, есть ли определенный возраст, когда ребенок начинает рефлексировать? Книги необходимо давать с учётом возрастных особенностей?
С.А.: Это чушь собачья, всё это чушь собачья! Я читаю своим детям книжки, которые мне в этот момент интересны. Воспитывать ребёнка надо, когда он лежит поперёк лавочки, когда вдоль – уже поздно.
Hus: Получается, в школе ничего менять не надо?
С.А.: В школе, слава Богу, ни от кого ничего не зависит. Никто ведь не читает того, что предлагает школа. Тот, кто читает, это тот, кто читает.
Hus: Школа ни при чём?
С.А.: Школа абсолютно не при чём. Моя школьные учительницы не читали того, что читал я. Я читал, потому что моя мама всегда была с книжкой. Что касается списков по литературе… Списки уже есть, они утверждены самой великой культурной традицией. Когда туда насильно втискивают современников, как сейчас Улицкую, – это торопятся. Нечего вообще задумываться о списках, о Пелевине и Улицкой, если человек маленький растёт в доме без книг.
Когда я была студенткой первого курса, на одном из занятий Сергей Амбарцумович сказал на тот момент дикую для нас вещь, цитирую: «Возьмите любимого человека за грудки и прочитайте с ним вслух всего Гомера, если не выдержит, значит не ваше».
Что касается самой темы, то подумай над этим сам, дорогой читатель, нас ведь не зря величают существами разумными.
P.S. Цитату Пожигайло и Ланина брала ЗДЕСЬ.
– Интересно…Я вот читаю Гомера, Платона, Сократа…
– Пи**ун ты, Коля.
Коля, по всей видимости, ещё тот сказочник, потому как Сократ ничего и не писал… Но вот гнался ли за сенсацией журналист из газеты «Известия», или же констатировал факты – никто разъяснить толком не может, однако информация просочилась в массы, и активно, как говорится, пошёл копипаст.
Совершенно недавно (март этого года) в газете (название см. выше) была опубликована статья «Островского и Тургенева ставят в школе на особый контроль», в которой Павел Пожигайло (председатель комиссии ОП по сохранению историко-культурного наследия) рассказывал о разрабатываемой новой концепции школьного курса литературы. Казалось бы, что здесь удивительного? У нас эту литературу бьют с определенной периодичностью, бьют, но убить не могут. Дело в том, что новая концепция предполагает воспитание в ребёнке патриотизма, поэтому лучше всего разделить литературу на «+» и «–», а проще говоря: Ларина – молодец, Воланд – уже не молодец.
Статья интересная, прочесть стоит, но вот незадача: после публикации Пожигайло стал отнекиваться, якобы Общественная палата думает о литературе, но думает не так. Журналист факты исказил, и ничего «такого» и «этакого» не будет.
Будет или не будет – вопрос времени, но об уже разработанной (примерной) программе для учителей, предполагающей чтение Пелевина и Улицкой, дискуссия была, и Пожигайло вновь в центре внимания.
В январе текущего года Русская служба новостей обсуждала проблемы образования, поэтому пригласила к себе в гости главного научного сотрудника Института содержания и методов обучения РАН – Бориса Ланина и всеми известного Павла Пожигайло. Мало того, что Борис Ланин является главным научным сотрудником, он ещё и один из авторов провокационного методического материала, поэтому радиопрограмма получилась весьма красочной.
Прослушать программу можно в сети, благо современные технологии позволяют, но всё-таки хочется на некоторых моментах внимание заострить и подискутировать.
Ланин пояснил, что программа направлена на помощь учителю и рассчитана на 10-11 классы, плюс вступает этот стандарт в силу только в 2020-ом году. Что скажешь, может это и хорошо, ведь литература – это не только умершие и не имеющие ничего общего с нами дяди и тёти, это и современные авторы, однако не все так думают…Далеко не все.
В течение всей программы люди голосовали «за» и «против» включения современной литературы в школьный курс, оказалось, что «за» только 7%, остальные 93% за Достоевского, Бунина и всех тех, которых современный школьник уже не читает. Нет, ну давайте будем реалистами, потому как и на филологическом факультете читают далеко не все (уверяю вас).
Статистические данные – ерунда, дальше было интересней и горячее. Приведу небольшую выдержку из диалога Павла Пожигайло и Бориса Ланина:
П. ПОЖИГАЙЛО: Можно в книге написать трагедию. И эта трагедия будет лечебна для человека. Где отрицательные герои, наркоман, которого встречает эта Таня, с ним спит без всякой любви, теряет девственность… Это все написано. Или мат и кощунство у Пелевина. Насколько это принесет доброе и хорошее? У ребенка, прочитавшего эту книгу, создастся правильная оценка этого зла? Или наоборот? Грань между прививкой и ядом очень тонка. В этом смысле «Портрет Дориана Грея» Оскара Уальда – опасная книга. Или «Мастер и Маргарита» Булгакова. Чтобы не влюбиться в Воланда, надо иметь достаточно подготовленную внутреннюю систему оценочную.
Б. ЛАНИН: То есть «Мастера и Маргариту» не нужно изучать в школе?
П. ПОЖИГАЙЛО: В институте. В школе не нужно.
Вот такие пироги. Всё это время школа изучала неоднозначную литературу, которую подросток может не так понять, если в нём нет подготовленной внутренней системы (оценочной). Слыхал?
Почему правительство культивирует всяческие программы, причём не самым лучшим образом, но с невообразимым спокойствием и равнодушием относится к тем, кто вообще эту литературу преподаёт? Дружно вспомните своих учителей-словесников… Воооот.
Как бы там ни было, но Пожигайло и Ланин от нас далеко, а затронутая проблема близко.
Спросите у своего ребёнка, что он читает, о чём с ним разговаривают на уроке литературы, стихи какого автора заставляют его сердце биться немного быстрее? Узнайте у своего чада, каким человеком «делает» его школа. Вдруг, к своему ужасу, Вы обнаружите, что нелюбимая Марфа Прокофьевна заставляет делить страничку тетради на две части, где в первой колонке… Вы поняли.
Боюсь представить, но такое деление чревато разрушением личности в целом, ведь появится чёткое представление добра и зла, правильного и неправильного, плюса и минуса, исчезнет «человеческая гибкость», людям будет неимоверно трудно спроецировать ситуацию на себя, и более того – себя в ситуацию.
Как у любого любителя литературы, у меня доминирует субъективизм, дай мне волю, и я утрою количество часов на изучение письменных текстов, перелопачу «училок с шишкой на голове», расширю список произведений, поэтому допускаю мысль о наличии второй и последующих мнений. Но когда ты в чём-то сомневаешься, тебе необходим учитель.
Мысль встретиться с Сергеем Амбарцумовичем пришла мгновенно. Это не просто педагог, театральный критик и обаятельный мужчина, это человек, любящий своё дело. После лекций Сергея Амбарцумовича люди аплодировали, потому что никто другой не умеет рассказать о Гомере и Шекспире так, как это делает (позволю себе студенческую вольность) Захарян. О таких людях надо писать книги, но у нас небольшое интервью. Итак, Захарян Сергей Амбарцумович.
Hus: Сергей Амбарцумович, в одном из своих интервью Павел Пожигайло обмолвился, что в литературе есть положительные и отрицательные герои, следовательно преподавать этот предмет лучше всего в данном ключе. Возможно ли деление литературы в школе и вообще мировой литературы согласно данному принципу?
Сергей Амбарцумович: Давай для начала Пожигайло оставим в стороне. Ничего в мире от этого не изменится. Задавай мне вопросы, которые интересуют тебя.
Hus: Я прочитала статью и возмутилась. Считаю, что так быть не должно.
С.А.: Тогда закрыта это часть разговора, я тоже так считаю. Подумаешь, кто-то там высказался, а мы будем дальше говорить? Тебя интересует моя точка зрения, можно ли делить книги на хорошие и плохие?
Hus: Нет, не на хорошие и плохие. Хорошие и плохие всегда будут.
С.А.: Да (про книги). А как?
Hus: Меня интересует: литературных героев можно делить на хороших и плохих, чтобы потом об этом говорить ребёнку?
С.А.: Знаешь, школа, в принципе, и ребёнок, если это ребенок-дошкольник, защищены на 200% от наших рекомендаций. Ты много знаешь людей, которые по наводке учителя полюбили Гоголя и Пушкина? Я вообще таких не знаю. Именно то, что преподается в школе, то и не читается, и к тому люди пожизненно испытывают отвращение. Поэтому с ребёнком всё в порядке: что ты в него скажешь, в него вовсе не попадёт. Урок литературы, как показывает практика, самый необязательный и самый вредный предмет в школе. Что преподают в школе, за это потом человек и не берется, и в школе не читает.
Hus: Что делать?
С.А.: Ничего не надо делать, всё хорошо. На мой взгляд, урок литературы – самый важный предмет, но там надо книжки вслух читать и не заменять их готовыми суждениями каких-нибудь Белинских или самого учителя. Но это бесполезное сотрясание воздуха, каким должен быть урок литературы.
Что касается деления героев на положительных и отрицательных. Кстати, это деление несётся из школы, у школьных учительниц это естественные слова на языке – «положительный герой» и «отрицательный герой». Хотя, конечно, это просто преступление, такими терминами пользоваться.
Положительных и отрицательных героев, в лучшем случае, можно увидеть в дурной книге, из которой торчит указующий перст её дурного неталантливого автора, который пытается тебе всё объяснить раньше, чем успеет нарисовать… Потому что рисовать не умеет.
Дело в том, что всё искусство занимается одним предметом – это внутренним миром человека, или «внутренним человеком». Художник – это тот, кто умеет рисовать, а вовсе не тот, кто расставляет оценки. Художников среди пишущих или рисующих всегда примерно одно количество, примерно такое же количество, как и потребителей настоящего искусства. Один поэт на эпоху и 1% читателей во всякую эпоху у настоящих книг.
Я всю жизнь преподаю литературу и вижу, что человек к семнадцати годам, когда он ко мне приходит, уже закрыт для настоящей книги, потому что впереди книги, по наущению взрослых и учителей, идёт жизнь. Книга в семнадцать лет твёрдо считается отражением действительности, а у писателя как бы прикладная функция…
Про положительных и отрицательных героев уточним. Художник рисует человека объективно, не заслоняя его оценкой собственной правды, правды этого человека. Если качнуться в другую крайность, то можно сказать, что каждый персонаж у художника имеет право на собственную правду. Когда ты себя забываешь и слушаешь другого человека, какие могут быть оценки?
Hus: Как Вы думаете, есть ли определенный возраст, когда ребенок начинает рефлексировать? Книги необходимо давать с учётом возрастных особенностей?
С.А.: Это чушь собачья, всё это чушь собачья! Я читаю своим детям книжки, которые мне в этот момент интересны. Воспитывать ребёнка надо, когда он лежит поперёк лавочки, когда вдоль – уже поздно.
Hus: Получается, в школе ничего менять не надо?
С.А.: В школе, слава Богу, ни от кого ничего не зависит. Никто ведь не читает того, что предлагает школа. Тот, кто читает, это тот, кто читает.
Hus: Школа ни при чём?
С.А.: Школа абсолютно не при чём. Моя школьные учительницы не читали того, что читал я. Я читал, потому что моя мама всегда была с книжкой. Что касается списков по литературе… Списки уже есть, они утверждены самой великой культурной традицией. Когда туда насильно втискивают современников, как сейчас Улицкую, – это торопятся. Нечего вообще задумываться о списках, о Пелевине и Улицкой, если человек маленький растёт в доме без книг.
Когда я была студенткой первого курса, на одном из занятий Сергей Амбарцумович сказал на тот момент дикую для нас вещь, цитирую: «Возьмите любимого человека за грудки и прочитайте с ним вслух всего Гомера, если не выдержит, значит не ваше».
Что касается самой темы, то подумай над этим сам, дорогой читатель, нас ведь не зря величают существами разумными.
P.S. Цитату Пожигайло и Ланина брала ЗДЕСЬ.
Комментарии9
Травмобезопасно))