Стивен, сын Дональда. Жизнь и творчество Стивена Кинга

Его жизнь – наглядная демонстрация русской поговорки о терпении и труде. Вот уже без малого 40 лет не утихают споры о том, гений ли он или же крепкий ремесленник. Как бы то ни было, факты таковы: сотни миллионов распроданных книг по всему миру и неизменный интерес со стороны голливудских продюсеров. На сегодняшний день по популярности с ним может сравниться лишь автор книг о юном волшебнике.

21 сентября 1947-го года в Портленде, что в штате Мэн, у Нелли Рут Пилсбэрри и капитана торгового флота Дональда Кинга появился ребенок. Супруга долгое время считала себя бездетной, и поэтому молодая семья ранее усыновила младенца Дэвида. Рожденного же мальчика нарекли Стивеном Эдвином. Но, как это часто бывает не в книжной, а в реальной жизни – общий ребенок – еще не гарантия крепких доверительных отношений.


Одним ранним утром Дональд по обыкновению вышел прогуляться до магазина за пачкой «Пэлл Мэлла», с тех пор семья его больше не видела. Говорили, что он накопил множество счетов, по которым не в состоянии был расплачиваться. Как бы то ни было, событие это навсегда останется в памяти будущего писателя и наложит неизгладимый отпечаток на его душу. Так же как и другое воспоминание из детства – о приятеле, которого на глазах четырехлетнего Стивена переехал товарный поезд.

Семейство Кингов едва сводило концы с концами – молодая мать была вынуждена впахивать на нескольких работах, чтобы только прокормить детей. А уж о такой «роскоши», как телевизор, и речи не шло, его в семье не было до 1958-го. Но за отсутствием оного Стивен страстно полюбил книги. А началось все с найденных на чердаке тетиного дома потрепанных томиков Говарда Филипса Лавкрафта, Роберта Блоха и Джека Финнея. И тут на смену ранним рассказам про Хитрого Кролика, выручавшего попавших в беду детей, приходят истории про малолетних грабителей могил.

“Во всей этой мышиной суете и возне, во всем этом навозе встречаются иногда поразительно красивые вещи, радующие человеческий глаз, и беда многих в том, что они об этом позабыли” (“Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка”).
Одна из них, «В полумире от ужаса», была опубликована в научно-фантастическом журнале Майка Гаррета. А между тем, семья моталась в разъездах между маленькими городками Новой Англии, где жили родственники Стивена по материнской линии, пока, наконец, не осела в Дарэме – населенном пункте с преимущественно белым населением в 4000 человек, единственными достопримечательностями которого были две церквушки, школьная команда по американскому футболу и монумент ветеранам войны.

Здесь Стивен писал рецензии и короткие рассказы для информационного вестника брата «Листок Дэйва», его мини-истории также расходились в стенах школы по 30 центов за штуку, что вызывало негодование учителей. Стивен не был прилежным учеником, в гораздо большей степени его интересовали игра в бейсбол и участие в рок-группе, сколоченной вместе с однокашниками.

“Нельзя сразу перестать быть ребенком, сразу, с громким треском, как лопнувший воздушный шарик со смешными надписями по бокам. Ребенок просто выходит из тебя, как воздух из шины. И однажды ты смотришь на себя в зеркало, а оттуда на тебя глядит взрослый человек. Можно продолжать носить голубые джинсы, по-прежнему ходить на концерты Спрингстина и Сигера, можно подкрашивать волосы, но лицо останется таким же – взрослого человека” (“Оно”).
В старших классах он предпринимает первые шаги на пути к славе за пределами сонного царства и посылает детективный рассказ «Стеклянный пол» в журнал «Startling Mystery Stories». Ответ не заставил себя долго ждать, и Стивен получил авторские в размере 35 долларов. Здесь же, в школе, он пишет роман «Ярость», который, впрочем, ему тогда не удалось протолкнуть на широкий рынок.

А на первом курсе обучения в университете штата Мэн (здесь он встретит свою будущую жену Табиту), где изучал риторику и английский, в возрасте девятнадцати лет, Кинг уже завершил свой второй роман, который называется «Долгая прогулка». Книга рассказывает о недалеком будущем, в котором раз в год проводится игра, участники которой в составе 100 человек обязаны идти со скоростью не менее 4 миль в час до тех пор, пока в живых не останется только один. Но, к огорчению начинающего писателя, издательства, в числе которых «Random House» и «Doubleday», откажут и в публикации этой антиутопии. Это позднее библиотечная ассоциация назовет роман одним из лучших романов для подростков, а тогда Стивену предстояли чертова туча черновой работы, бессонные ночи и… новые, новые разочарования. Издательства зарезали его без ножа, отправив в мусорную корзину злободневные «Дорожные работы» и динамичного «Бегущего человека», с таким вдохновением написанного за 10 дней.

“Повторите-ка свое имя более пятидесяти раз, и вы обнаружите, что вы – никто” (“Бегущий человек”).
После окончания университета Стивену некоторое время не удавалось отыскать работу по специальности, он подрабатывал в прачечной и печатал рассказы в различных фантастико-детективных журналах. С женой они вынуждены были жить в фургоне. Со временем, во второй половине 71-го, Кинг получил работу школьного учителя английского языка, но быстро понял, что не его это место, да и денег профессия приносила совсем немного.

А тем временем, молодая семья за первые три года успела обзавестись двумя детьми – Наоми и Джозефом, так что пояса приходилось затягивать туго. «С финансовой точки зрения двое ребятишек – это на два больше, чем нужно для студентов колледжа, работающих в прачечной и на второй смене в пончиковой», – позднее скажет Кинг. Именно в этот период жизни, на волне тотальных неудач и неудовлетворенности жизнью, молодой писатель начал активно «закладывать за воротник». Если бы не жена, убедившая его смахнуть пыль со старой печатной машинки, Стивен окончательно махнул бы рукой на свою давнюю мечту стать известным писателем.

“Люди, у которых в голове пусто, всегда живут долго, дольше всех остальных. Они ни о чем не беспокоятся, им всегда хорошо. И поэтому у них нормальное давление и все в порядке с сердцем. Так чего бы не жить сто лет?!” (“Бессонница”).
В конце 72 – начале 73-го Стивен пишет психологически глубокую пронзительную историю слабоумного гиганта («Блэйз»), похищающего младенца, но, прочтя рукопись от первой до последней строчки, решает, что книга – «полный отстой», не посылает в издательство, а сразу забрасывает в угол потемнее, где она будет лежать аж до 2003 года.

Там же до 82-го найдет свое пристанище написанный девятнадцатилетним автором претенциозный «Стрелок» (1 том из цикла «Темная Башня»). Рукопись следующего романа, «Кэрри», – уже отправляется в мусорную корзину, где ее, впрочем, находит жена, читает и уговаривает Стивена продолжить. Позднее Кинг скажет следующее: «Роман я все же написал, но в глубине души счел, что это барахло... Кому, на самом деле, интересна история очумелой девицы с менструальными проблемами?». Стивен послал его в издательство, но долгое время не знал о судьбе романа, у него не было даже телефона. Редактору Уильяму Томпсону даже пришлось отправлять ему телеграмму, чтобы сообщить радостную новость.

“Люди не становятся лучше – только умнее. Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают себе гораздо более убедительные оправдания” (“Кэрри”).
В конце концов, роман был опубликован вышеупомянутым «Doubleday», после чего права на его издание были перепроданы издательству «New American Library» за четыреста тысяч американских рублей. Половина этой суммы причиталась «молодому и талантливому», так что он, наконец, смог оставить нелюбимую работу и посвятить все свое время писательскому труду.

Умирающая мать Стивена успела порадоваться за успех сына – ее сестра читала ей книгу у больничной койки до самой смерти. В течение одного года «Кэрри» разошлась с прилавков аж миллионным тиражом. А в 76-ом книга была экранизирована небезызвестным уже тогда режиссером Брайаном де Пальма, после чего приобрела культовый статус. Да только сам Кинг никогда не отказывался от своих слов, и по-прежнему справедливо считает книгу барахлом, недостойным его раннего творчества. Кстати сказать, свой первый, «школьный» еще роман «Ярость» Кинг опубликует годом позже, но он будет изъят из массовой продажи после прокатившейся волны кровавых расправ в американских школах, после чего публиковаться уже не будет, и «это хорошо», как потом скажет сам автор.

“Когда состязание за душу Иова кончилось, и Бог победил, Иов встал на колени и спрашивает: «Господи, почему это сделалось со мной? Я всю свою жизнь почитал Тебя, а Ты истребил мой скот, сжег мои посевы, убил жену мою и детей моих и дал мне сотни болезней страшных… и все оттого, что ты побился об заклад с дьяволом? Хорошо, Господи… но единственное, единственное, что хотел бы знать твой недостойный слуга – почему я?» Ну, он, значит, ждет, и уже решил было, что Бог ему не ответит, как тут в небесах появляется грозовая туча, сверкает молния, и гремит громовой голос: «Хочешь знать почему, Иов? Да потому, что есть в тебе что-то очень противное»” (“Буря столетия”).
Роман «Сияние», написанный в 74-ом, только закрепил успех Кинга, и застолбил за ним место одного из самых талантливых в среде тех, чьи книги отличаются тонким психологизмом. Образ гневного пьяницы Джека Торренса, поселившегося в уединенном заснеженном отеле и медленно сходящего с ума, Кинг во многом наделил чертами самого себя. Алкоголь сделался для него постоянным спутником на долгие годы. А год спустя, созданный Кингом чуть ранее, доходит до прилавков «Жребий» – вампирский роман в духе «Дракулы», пусть лишенный его яркой сексуальной энергетики, однако превосходящий его по всем другим статьям. Здесь Кинг выходит на новую для себя высоту в бытописании жизни маленького сонного городка, хранящего свои грязные тайны в темном подвале одиноких домов. Дом Марстенов и отель «Оверлук» из «Сияния» – пожалуй, те редкие случаи, когда писатель имеет дело с архетипом. А именно, с архетипом плохого места.

«Мертвая зона» (1979) сразу же стала национальным бестселлером, открыв Америке нового Кинга – мягкого ностальгирующего рассказчика, без ужасов повествующего о светлой любви, одиночестве и безвозмездном самопожертвовании. «Многое в жизни лучше не замечать и лучше потерять многое, нежели найти», – говорит автор устами одного из героев.

“Перебирать вещи людей и внезапно узнавать про их мелкие страхи, ничтожные тайны, незначительные победы – поистине необыкновенная жизнь. Это уже не талант, а проклятие” (“Мёртвая зона”).
Сам Кинг, казалось, к этому времени потерял нечто большее, чем юношескую прыть. Он сделался рабом алкоголя и рассуждал следующим образом: «Я – писатель, а потому человек очень чувствительный, но я – мужчина, а настоящий мужчина своей чувствительности воли не дает». «Только слабаки так делают. Поэтому я пью. А как еще мне пережить экзистенциальный ужас и продолжать работать? А кроме того, я себя контролирую. Как настоящий мужчина». Со временем его вечерней нормой станут 8 литров пенного. Но это еще полбеды: Кинг начинает нюхать и колоться, старательно пряча наркотики от глаз домашних. Употреблять наркотики и… работать на грани профессионализма.

С ватными тампонами в носу, с сердцем, стучащим со скоростью больше 130 ударов, Кинг продолжает писать, потому что уже не мыслит для себя другой жизни. «Куджо», «Томминокеры», «Оно», – вот книги, написанные в период подступающего сумасшествия, когда Стиву мерещатся пришельцы из иных измерений, отслеживающие каждый его шаг, и ему нет дела до высокого литературного качества романов. Так продолжается до тех пор, пока Табита в 87-ом не предлагает Стиву выбор: взяться за ум и принять помощь или уходить из семьи и кемарить под стенкой вокзала. Кинг понимает, что не в его положении торговаться, и добровольно идет на лечение. Он отбрасывает от себя миф интеллигенции о том, что гениальность и дерьмо, меняющее сознание, неизменно идут рука об руку.

“Мышь остановилась на своем обычном уже месте, обвив хвостиком лапки, и уставилась на нас. И опять я вспомнил картинки, где судьи выносили приговор беззащитным заключенным… впрочем, видел ли кто хоть когда-нибудь заключенного столь маленького и столь бесстрашного, как этот? Конечно, он был не совсем заключенным, он мог приходить и уходить когда вздумается. Но эта мысль не покидала меня, и снова я представил, что мы все будем такими маленькими перед Божьим Судом, когда жизнь окончится, но мало кто из нас сможет смотреть так смело” (“Зеленая миля”).
Борьба с внутренними демонами в период реабилитации в полной мере находит отражение в романе «Мизери», невероятном по напряжению психологическом триллере, повествующем об определенном отрезке жизни популярного писателя Пола Шелдона. Не самом приятном отрезке, когда он, после аварии, с переломанными ногами, оказывается в руках сумасшедшей поклонницы его творчества Энни Уилкс, вполне разумной и рассудительной для себя, в прошлом медсестры, садистки, упивающейся беспомощностью своей жертвы.

Кинг бросил курить (ранее он выкуривал по 2,5 пачки сигарет в день), начал заниматься спортом и совершал ежедневные многокилометровые прогулки по обочине трассы. Ничто не предвещало беды ранним летним утром 99-го, пока из-за пригорка не выехал и не вильнул на обочину на большой скорости микроавтобус «Плимут». Водитель думал, что сбил оленя, пока его взгляд не упал на лежащие на капоте очки, заляпанные кровью.

В результате этого контакта первой степени писатель получил внушительный перечень травм, среди которых переломы ребер, ключицы, проколотое легкое, трещины в позвонках, множественные переломы бедренной кости, рваные раны лица и головы. Врачи сделали все как надо, и в скором времени Кинг пошел на поправку. Ему пришлось пройти через адские боли, которые было нельзя заглушать болеутоляющими по причине давнего пристрастия к наркотическим веществам. Физическую боль он заглушал, растворяясь в работе над новыми романами. Кстати сказать, водитель «Плимута» умер через год после аварии от естественных причин в собственной постели. В день рождения Кинга…

“Всякий раз, выходя за дверь, надо быть очень осторожным, потому что тропинка, начинающаяся у крыльца, на самом деле дорога, а дорога бесконечна. И если забыть об осторожности, можно оказаться... очень далеко и обнаружить, что ты чужак в чужой стране, а как ты попал туда, неведомо и тебе самому” (“Лангольеры”).
Через три года после аварии Кинг подписывал автографы на книге «Почти как бьюик» в штате Мичиган, и один из поклонников сказал ему следующее: «Мы сидели с одним моим другом, и тут сообщили, что вас сбила машина. А мы сидели как два дурака, качали головами и все приговаривали: “А как же Башня?! Она опрокидывается, она падает, ой, блин, теперь он ее никогда не закончит”». Цикл «Темная Башня», по словам самого Кинга, является его главной Книгой, и с этим трудно не согласиться.

Сравнимая по популярности среди читающей аудитории разве что с «Противостоянием», «Темная Башня», которую Кинг писал без малого сорок лет, являет собой грандиозный сплав классического фэнтезийного романа Пути с вестернами в духе «Хорошего, плохого, злого» Серджио Леоне и сводит в единую вселенную другие описанные автором реальности и миры, которые в числе прочих вращаются вокруг Башни как стержневой оси мироздания. Здесь, особенно в последних книгах цикла, Кинг выходит на новую для себя высоту (или глубину) в изображении характеров и психологии центральных и второстепенных персонажей. Здесь все подчинено жесткой логике, действия героев ни на секунду не вызывают кривых усмешек, автор не боится причинять боль центральным героям, калечить и даже убивать их, и ставить перед нелегким выбором. Он просто говорит нам о том, что иногда дерьмо случается, и нужно просто продолжать делать свое дело, надеясь на лучший исход и не ожидая «Бога из машины».

“Некоторые птицы не предназначены для того, чтобы держать их в клетке. Их оперение блистает сказочными красками, песни их дикие и сладкозвучные. Лучше дать им свободу, иначе однажды, когда вы откроете клетку, чтобы покормить птицу, она просто выпорхнет. И какая-то часть вас будет знать, что всё происходит так, как и должно, и радоваться. Но дом ваш опустеет без этого чудно создания, жизнь станет более скучной и серой” (“Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка”).
В настоящее время Кинг продолжает активно работать, из-под его пера выходят вещи, которые даже с большой натяжкой не получится назвать «ужасными» (в смысле пугающими). Романы «История Лизи» и «11/22/63» – яркое тому подтверждение. Мало кому из писателей удается так тихо и проникновенно писать о светлых человеческих чувствах. Если говорить по правде, Кинг никогда и не был «королем ужасов», и тот, кто приклеил к нему этот нелепый ярлык – вряд ли читал что-то еще, кроме ранних рассказов, и смотрел что-нибудь более стоящее, чем «Дети кукурузы» и «Оно» с гнусавой бубнежкой диктора из 90-х.

Прежде всего, Стивен Кинг – это автор повести «Побег из Шоушенка», романов «Мертвая зона», «Зеленая миля» и восьмитомного цикла «Темная Башня». Все остальное – очень качественные или не очень фантастические романы, психологические триллеры или ставшие уже историей рассказы, среди которых встречаются и немногочисленные истории в духе деревенских кошмариков. Но даже и это раннее наследие Кинга вряд ли потянет на то, чтобы с помощью него сделаться главным хоррор-мейкером. Кинг просто хороший писатель, не ограничивающий себя строго определенными жанровыми рамками. И лучшее тому подтверждение даже не в том, что в 2003 году писатель получил медаль за «выдающийся вклад в американскую литературу» от Национального книжного фонда, в разные годы вручавшего ее Артуру Миллеру и Джону Апдайку. Просто книги Стивена Кинга пользуются неизменной популярностью у простых людей всего мира вот уже в течение 40 лет и продолжают издаваться сотнями миллионов экземпляров. Согласитесь, неплохой результат для безыдейного графомана?